- На футбол, - Бонни засмеялась, - Это прекрасно. Последний раз я ходила на футбол в колледже, и с тех пор вижу его только по телекрану.
Одинокие девушки на футбол не ходили в принципе. Считалось, что девушку непременно затопчут в толпе, если она не сможет опереться на мужское плечо. Также считалось неприличным ходить одинокой девушке в преимущественно мужское общество, как будто она собралась там снять мужика. Вообще, правила выживания в Эйрстрип Ван оставляли не так уж много мест, куда одинокой девушке ходить прилично.
- За кого-то болеешь?
- За нашу сборную.
- Чемпионат Океании закончился. Да он никогда и не бывал в Лондоне. Если тебя устроит матч второго дивизиона…
- Устроит. И не думай, что я делаю одолжение. В жизни должно быть разнообразие, на то она и жизнь. Хочу посмотреть футбол. Я уверена, что матчи между местными командами ничуть не менее принципиальные и ответственные, чем на мировом уровне.
- Разве, эээ… другие джентльмены не могли тебя сводить?
- Конечно, нет! Чтобы их со мной увидел весь город? Они ходили на футбол в мужской компании или с сыновьями, а я смотрела матчи по телекрану. Ты-то не боишься, что тебя увидят со мной?
- Нет. У меня нет семьи, а если я встречу кого-то из знакомых со старой работы, то вряд ли они ненавидят меня до такой степени, чтобы написать донос, что видели меня с красивой девушкой на футболе.
С Джулией в свое время ситуация была совершенно другая. Внебрачные связи на работе категорически осуждались. Особенно между членами Внешней партии. Особенно с девушками, состоящими в Молодежной Антисексуальной Лиге.
Но, если не заходить внаглую за красные линии, то холостой мужчина вполне мог пригласить незамужнюю женщину на одобренное Партией культурно-массовое мероприятие и проводить домой после его окончания. При всей официальной неприязни к внебрачным отношениям, пока не доходило до того, что жен должны выдавать в парткоме. Партия понимала, что перед тем, как официально вступить в брак, люди должны провести некоторые ритуалы.
С другой стороны, в официальных изданиях публиковались предложения об автоматическом подборе пар по анкетным данным. Возможно, через несколько лет эту идею и претворят в жизнь при условии наличия резерва вычислительных мощностей. А может и нет. Пролы производили достаточно потомства, чтобы не возникала необходимость стимулировать партийных. Дети партийных нипочем не захотят пойти работать на завод, а избыток интеллигенции вреден для государства. Оно даже придумало "Молодежную антисексуальную лигу" чтобы партийные не слишком активно размножались.
Уинстон, конечно, мог бы пойти на стадион, отстоять очередь и взять какие-нибудь билетики на верхние места. Мог бы выйти из очереди и переплатить в разы теневому продавцу билетов. Они всегда ходили вдоль очередей и предлагали хорошие места, что на футбол, что в кино. Но лучше всего, как он уже выучил, работая в теневой экономике, закупаться по знакомству.
На бокс ходил парень по имени Барт. Неудержимый оптимист. Такого побитого лица Уинстон не видел никогда в жизни, даже в тюрьме. И нос несколько раз сломан, и глаза сидят как-то несимметрично. Челюсть как не родная, зубы где только не чинены, еще и оба уха сломаны. Но Уинстон ни разу не видел Барта без улыбки, даже на ринге. Наверное, ему когда-то отбили нерв отключения улыбки.
Барт «гонял за фирму» «Milluoll Bushwackers». То есть, входил в банду фанатов футбольного клуба Миллуолл и постоянно участвовал в массовых драках после матчей. А также в немассовых и во время матчей. Он хорошо разбирался в футболе как теоретик, но как практик лучше разбирался в боксе.
Может быть, среди уважаемых читателей есть далекие от боевых искусств девушки, которые подумали, что тренер, не похожий на прола, не будет работать с очевидными хулиганами. На самом деле, если в школе боевых искусств завелись преступники, то это не антиреклама, а очень даже реклама и показатель качества. Значит, здесь действительно учат бить людей.
Преступник очень хорошо мотивирован уметь бить людей. Для него это не «на всякий случай», не «фитнес» и не «духовная практика», как для какого-нибудь толстозадого бюргера. Не «спорт» для скучающих аристократов или любителей повыступать перед публикой. Для него это критически важный жизненный навык, а то и способ заработка.
Соответственно, и к тренеру преступник относится с глубочайшим уважением. Как к человеку, которые дает первоочередные жизненные навыки. Причем не только к тренеру, как к человеку, а и к боевому искусству, которое он преподает.
Тренер может и понимать, что имеет дело с преступником, но чем более мотивирован ученик, тем интереснее с ним работать. Поэтому многие даже законопослушные тренеры делают вид, что не знают, чем занимаются некоторые ученики в свободное от тренировок время. Ученики же из вежливости не афишируют свои преступные умыслы в явной форме, чтобы не ставить уважаемого человека перед сложным выбором.
Кроме Барта, на бокс ходили еще несколько любителей бокса из разных сфер теневой экономики. И несколько слуг закона. Поскольку обычные полицейские происходили из тех же слоев общества, что и преступники, Большой Брат не доверял им огнестрельное оружие. Бобби могли рассчитывать только на кулаки и дубинки, деревянные по будням и резиновые по праздникам.
В полицейских академиях Эйрстрип Ван, в отличие от заокеанских, вообще не преподавали стрельбу. Вместо стрельбы преподавали рукопашный бой, которому полисмены не переставали учиться с первого выхода на улицу до самой пенсии. Поэтому средний лондонский констебль, доживший хотя бы до тридцати, мог уделать нескольких хулиганов просто на кулаках, а дубинкой разогнать хоть десяток. Годам к сорока или даже раньше полисмены, вступив по необходимости в бой, с первого удара старались убить или покалечить хулигана, потому что здоровье уже не то, рукопашный бой больше не выглядит веселым занятием, а победы примелькались и не радуют.
Противостоять полиции могли или топовые хулиганы фирм вроде Барта, или организованные банды. Но полиция заставила себя уважать, поэтому с серьезными людьми договаривались без лишнего кровопролития, а браться за дубинку приходилось по отношению к психам, маньякам, алкоголикам, беспредельщикам, отморозкам и внезапно дуреющим посетителям разрешенных Партией культурно-массовых мероприятий. От футбола до танцев по четвергам.
На тренировках отношения между полицейскими и преступниками складывались самые замечательные. Полицейские между делом интересовались о раскладах между уголовными авторитетами, а их противники – об изменениях приоритетов в борьбе с разными видами преступлений. Также здесь покупали и продавали разный дефицит, знакомились с подругами чьих-то подруг и помогали друг другу «решать вопросы» как правовыми, так и неправовыми методами.
- Барт, можешь достать два билета на матч?
- О, Уинстон, давно пора! – обрадовался Барт, - За какую фирму гоняешь?
- Ни за кого, я с девушкой.
- А, ну достану. Красивая?
- Да.
- Подруги есть?
- Не знаю еще.
- Какой матч интересует?
- Хороший. Не проходной, не договорняк, а чтобы не стыдно было девушке показать.
- Миллуолл – Вест Хэм в четвертьфинале. Аптон Парк, домашнее поле Вест Хэма. Будет жестко.
- Отлично.
Уинстон не подумал, что «Будет жестко» относится не столько к действию на поле, сколько к действиям на стадионе и в окрестностях. Четвертьфинал это важно. Оба клуба местные, лондонские. У обоих есть «фирмы».
Бонни тоже об этом не подумала и благосклонно приняла подарок. Уинстон почувствовал себя рыцарем, который принес принцессе драгоценный бриллиант.
5. Глава. Футбол от Лондиниума до Эйрстрип Ван
В субботу счастливая пара пришла на стадион. Барт встречал их у входа в неизменном фанатском шарфе, многократно политом кровью и порванном в лапшу.
